Эотан, наконец, перестал быть ызаргом и был отправлен с ультиматумом к остальным членам весёленького триумвирата - чтобы не мешаться под ногами, ибо одной рукой он бы много не наперевязывал.
Потихоньку все юные создания приходили в себя. Турин бросился к своему ненаглядному фолианту, с трудом поднял увесистый том, обнял, как игрушку и бережно положил на чудом устоявший столик. Рин проверяла действие магии. Судя по уснувшему Пангуру (её коту) - с магией перебоев не было - кот храпел, как мумак с хроническим тонзилитом.
Каталина только покрепче прижалась к Мартену. Тогда она в первый раз поняла - она может его лишиться, причём очень легко, и ей ужасно бы этого не хотелось.

Ориентируясь на жуткие вопли про куклу колдуна и танец злобного гения, Каталина, задумчиво ковыряя чересчур жирный прыщ на носу, постепенно настигала Мартена и неожиданно выскочила ему навстречу из кустов. По её глубокому убеждению, её прыщавая рожа с единственным глазом могла бы напугать даже бывалого некроманта, но убеждение оказалось опровергнутым - Мартен не хлопнулся в обморок, не заорал благим матом. Он даже не вздрогнул.
- Куда ты опять убрёл, м? - руки в боки - ни дать ни взять - жена, встречающая мужа из кабака, идиллическая картинка. - Думаешь, если ты переселишься в лес навеки, я тебя не найду? Кстати, леденец будешь? - не дожидаясь ответа, она привычным жестом перекинула ему мятную конфетку.
- Не удирай...пожалуйста... Я тебя почти не вижу... - голос стал грустным и тоскливым.

- Ты ещё не самый худший певец. Можно потерпеть. И, да, у меня на тебя нюх. - предчувствуя долгий разговор, принцесса прислонилась к ближайшей сосне и скрестила руки.
- Почему ты всё время убегаешь? - обида звучала в голосе. - Или я тебя уже достала? Так и скажи!
Я ради него убегаю из дома, рискую головой и прочими частями тела, между прочим, меня старшие того и гляди посадят за жалобы простонародья - казнить и миловать, а то вообще - судить за кразу золотых зубов или пояса верности с эксклюзивной отделкой от Диора*. Брр...
Мрачно перекидывая конфетку во рту, она ждала ответа.

*Какого именно Диора - Кристиана или сына Берена с Лючиэнь - история не сохранила.

- Может, расскажешь всё-таки? Дело, конечно, твоё, - она притворилась, что ей совсем не интересно, притворилась достаточно плохо, чтобы Мартен не поверил - но, вдруг, я всё же смогу помочь? Если опять твои заморочки пробуждаются и обрастают новыми симптомами - так точно попытаюсь, и не таких психов приводила в себя. По сравнению с кое-кем из моих дражайших родственничков ты просто воплощение нормальности, сам знаешь. По крайней мере, не сносишь каждому прохожему голову косой и не пытаешься располагать зомби попарно в позах Камасутры. - принцесса начала помаленьку оттаивать от обиды, нахмуренные брови приняли своё обфчное положение и резкие складки в уголках губ сгладились. Она даже соизволила выйти из позы "ожидание голодного упыря с намерением им позавтракать"* и на пару шагов приблизиться к Мартену. Единственный глаз перестал метать пламя (по счастью, метал он его в переносном смысле, никакими магическими способностями Каталина не обладала, кроме, разве что, умения видеть призраков, но это в их семейке умел любой. И радости от этого не испытывали - предки из своего Чертога выползали в основном для того, чтобы поехидничать и постебаться). Короче, принцесса кончила изображать из себя голодную фурию и почти вернулась к облику нормальной, относительно спокойной (по меркам своей сумасшедшей семейки) девушки.

*Изобретено Эотаном. Названо, как видно из названия, тоже им. Может быть основано на реальных событиях, кто этого психа знает.

Каталина поёжилась. Да, впечатляло, ничего не скажешь. Когда бросаются во всех огнём с безумным истерическим хохотом, граничащим с рыданиями - это понятно, это проходили на Седрике в период весеннего обострения вкупе с полнолунием, хотя и давно. Но чтоб вот так...
- И всё таки, лучше расскажи. Иначе я додумаю сама и только хуже будет.
А ещё изведусь и изнервничаюсь и кого-нибудь покусаю, а этот кто-то заразится любовью к мятным леденцам. Брр...
Принцесса чувствовала, что рассказ будет долгим и нерадостным и заранее загнала жалость куда подальше - это Мартину не нужно. А нужна ему реальная поддержка и уверения в том, что он нормальный, а настоящие психи куда более ненормальные.

Единственный глаз широко распахнулся. Не каждый, знаете ли, день вашего лучшего друга сводит с ума голос его отца-призрака. К тому же, если с детства привык к душам покойников, шляющимся по твоему дому, как по Бродвею, нелегко понять, что они могут что-то большее, нежели до полусмерти пугать мимохожих и мимоезжих. Да и самого призрака не было видно, если бы принцесса не знала, что здесь кто-то есть, то и не увидела бы едва заметный след в воздухе - цвета человеческой крови. След вёл к Мартену.
Я умею их видеть, но не в силах изгнать. Это можно сделать только с помощью косы Анэсти....а если призрак прячется в теле живого человека, то живым человеком приходится жертвовать...Боже, что мне делать! Я знаю о случаях одержимости, читала, да, в принципе, и лично видела, но что их спасало? Насколько я помню, леди Вейлару спас от вмешательства Сарумана призрак отца....только у нас ситуация наоборот. Не Сарумана же, блин, вызывать? А остальных одержимых так и не смогли избавить...всёкуда страшнее, чем думает Мартен! В опасности и он и всё вокруг, когда ты одержим Сауроном, пусть и на начальной стадии - не до шуток!
Она не могла скрыть беспокойства:
- Мартен, я...я читала о подобном...и мне страшно за тебя... - Каталина ничуть не боялась за себя, почему-то ей и в голову не пришла мысль, что одержимый друг может причинить вред ей. Она подошла к Мартину почти вплотную и положила руку ему на плечо, глядя в глаза, посылая в своём взгляде всё беспокойство за него, всё тепло и участие, желание помочь любой ценой.

- Я не верю, что ты мне что-то сделаешь плохое...просто не верю. И....проси о чём хочешь, но не о том, чтобы я не жертвовала собой. Понимаешь, я себя последним человеком почувствую, если что-то будет в моих силах, а я не сделаю... Просто есть на свете люди, которые мне дороже, чем моя жизнь и любая из составляющих этой жизни. Я не могу не жертвовать собой, и это не пафос...просто так меня воспитали... - она не отвела взгляд, и они так и смотрели друг на друга.
Мартен, ты мне дороже всех на свете! Даже дороже моей семьи, потому, что...их много, они есть друг у друга, а у тебя только твоя мама...и я. и если за меня, глазом не моргнув, в огонь и воду пойдёт вся моя семейка - такое уж у нас правило - то за тебя - только мы. И ты ещё хочешь, чтобы я отступила? Да кем я после этого буду?! Предательницей! Самой настоящей! Нетушки! Хоть душу дьяволу продам, лишь бы тебе было хорошо, милый...друг? Друг...или...

- Тебе меня не переубедить. - тихо заметила принцесса. - И ты это прекрасно знаешь. Мы - два невозможно упёртых барана, и в данный момент сцепились рогами. То есть, мнениями. Вот такая аллегория...
Лёгкая, чуточку грустная улыбка.
До сих пор думаю - почему? Почему он мне так дорог? И не нахожу ответа - просто потому, что он есть. И я не могу его потерять, и никогда не отдам никакому Саурону. Пусть глаз-переросток предъявляет родительские права в другом месте! Тут ему делать нечего - как говорится: "Распятием по кумполу, осиновый кол в сердце, серебряную пулю в лоб и святой водой для верности"! И так будет со всяким извергом, кто посмеет мучать Мартена!
Ой, уже боюсь! Сейчас умру от страха! А, нет, ошибочка вышла, я ведь уже мёртвый, так что не выйдет!
Голос неожиданно резанул в голове, словно ножом полоснули. Судя по лицу Мартена, он тоже это слышал.
Прочь с дороги, девчонка! Ты мне не помешаешь, тебе не дано на это ни сил, не власти! Даже твои хвалёные предки бессильны передо мной!
Да пошёл ты в....и на....! Глаз-переросток! - лучшей защитой Каталина всегда считала нападение.

Отголоски того, что Саурон говорил Мартену, доносились и до Каталины отдельными словами. Саурон стебался и мучил их обоих.
К счастью, Саурон, надо мной у тебя нет власти, ты ничем не можешь воспользоваться, чтобы поработить мой разум!
Да ну? А как же Мартен? Он, конечно, мой сын и всё такое, но...мне ничего не стоит его немного помучать. Как ты смотришь на то, чтобы он собственными руками разодрал лицо себе до крови?
Принцесса вздрогнула. Да. Единственное её слабое место - Мартен. Единственный, за кем не стоит семья, которая за своих дракону пасть порвёт не только в уме. Да что там дракону - даже Артаса - и то победили. Но Мартен...за ним не стояло никого, кроме Дианы. И самой Каталины.
Он не станет этого делать, он справится с тобой! - в её мыслях было больше надежды, чем уверенности.
Хохот Саурона напоминал скрежет напильника по стеклу своим эффектом.
Смотри!
Лицо Мартена в ту же сикунду исказилось, он весь выгнулся, как больной столбняком, из носа потекла струйка крови...пока глаза не стали из просто жёлтых - безумно-огненными.
Руки друга медленно потянулись к его собственному лицу. И царапнули, оставляя кровавые раны.
Девушке казалось, что это ЕЁ боль.
Что ты хочешь!? Зачем он тебе?! Что тебе надо!? - в мысли скользила паника, уже нескрываемая.
Мне нужно отомстить этим людишкам, которые лишили меня пусть смертного, но такого удобного тела! Впрочем, это не выдержит моего духа - всё-таки не предназначено оно для огненного майя. Я оставлю ему достаточно зла, чтобы он сам тут всё уничтожил. Под моим отдалённым руководством, но решения будет принимать сам. Почти. Ну-ка, начнём с сожжения Эдораса и этого вашего дворца...Медусельда. Что за ужасное строение - никакого стиля, чисто избушка на курьих ножках. Давно пора уничтожить...вместе с обитателями... Ну, сынок, вперёд, я в тебя верю! - глаза Мартена стали вновь жёлтыми, но какими-то....чужими.
- Мартен? - тихо прошептала Каталина.
Он не посмотрел на неё. Зажёг пульсар и механическим шагом пошёл прочь. К городу. Убивать.
(Офф: У меня по этоиу поводу идея. Прости, что писала за Мартена.)

(Офф: идея - бредовая. Но другой нету.)
Эдорас горел. Люди, наученные горьким опытом Армагеддонов, оперативно спасали свои и чужие жизни, но получалось не у всех.
Мартен шёл к замку, Каталина кралась за ним. В голове вертелся безумный план, но альтернативы не было.
Саурон, у меня к тебе деловое предложение!
Призрак тут же отозвался:
Слушаю, говори.
Я знаю, кому ты хочешь отомстить больше всего. Моим родителям. Пусть они уже умерли, но их души живут, и им будет невыносимо больно видеть гибель своих детей. Ведь так? Ты любил мою мать, но она видела в тебе всего лишь....короче, не любила тебя не капельки. Так вот, тебе незачем напрягаться, и сражаться со всей нашей семейкой, к тому же исход будет неоднозначен. Есть куда более простой способ отомстить.
Ты права, я мщу им. Так что ты хотела предложить?
Принцесса закрыла глаза, собирая всю свою решимость. Пожертвовать жизнью - какие пустяки, по сравнению с тем, что её ждало в случае согласия Саурона. Но ради Мартена она была готова на всё.
Хуже смерти может быть только бесчестье. Но я на это согласна, при условии, что ты удовлетворишься этой местью и больше никогда не станешь вселяться в Мартена и мучить его.
А поточнее насчёт бесчестья?
А что непонятного? Вели Мартену меня изнасиловать. – она сама удивилась, как спокойно и холодно произнесла мысленно эти слова. Поверь, этим ты отомстишь сполна. Моей матери на том свете будет неприятно…а точнее, очень больно за меня.
Хохот у Саурона был поистине мерзопакостный.
Ха-ха-ха! Самопожертвование, какое самопожертвование! Девочка, запомни, ни один тёмный властелин ещё никому ни в чём не уступал, но я, из чистого благородства и альтруизма сделаю это! Где ты предпочитаешь лишиться невинности?
Пофиг. Только поскорее, если можно. Долгие проводы – лишние слёзы.
Поня-ятно… Тогда…не буду вам мешать.
Связь оборвалась. Мартен в ту же минуту развернулся и пошёл к ней механическим шагом. С остекленевшими глазами.
Каталина попятилась, зашла в какой-то сарай. Если уж ей суждено расплачиваться такой ценой, этого никто не увидит даже случайно.

Каталина последний раз всхлипнула и поплотнее запахнула разорванное платье.
- Потому, что ради тебя я готова на всё. Абсолютно на всё. - голос был тусклым, дрожащим и безжизненым. Каталину непросто было довести до отчаяния и депрессии. Непросто, но возможно.
- И прекрати себя винить! Ты. Не в чём. Не виноват. Я должна была тебя спасти. И не только тебя. Если бы...всё пошло по-другому, тебе бы пришлось сражаться со всеми моими родичами. Нужно было спасти и их, и тебя...а я...я выдержу... - она закусила губу, чтобы снова не расплакаться.

Принцесса вся съёжилась от крика, сжавшись и зажмурившись.
- А что, ты бы хотел уничтожить Средиземье? К этому всё и шло. - тихо спросила она.
Ничего. Всё пройдёт. Главное - ты его спасла. Ты спасла свою семью, а может, и всё Средиземье. Это был твой долг и ты его выполнила. Даже если тебя за это только отругают.
Я спасла всех, но спасала - Мартена. Ни ради какого Средиземья я бы не пожертвовала...тем, чем пожертвовала.
И именно в тот момент, морально раздавленная, почти уничтоженная, она начала осознавать, что Мартен для неё - не просто лучший друг, а нечто большее.

- Мартен...мы зашли в тупик. Ты мне дороже всех на свете. Я тебе - дороже всех на свете. Но что было, то было. На повестке дня другой вопрос - что придумать, чтобы тебя не четвертовали через повешение за уничтожения половины Эдораса...и за прочее? Ты же знаешь, что вру я плохо. А если скажу правду, то тебе в буквальном смысле слова заживо нарежут на солянку. Без преувеличений. А я не хочу, чтобы некоторые жертвы прошли напрасно. Я не хочу, чтобы ты умер. - тяжёлый вздох. Разумеется, у старших могут возникнуть...гм...некоторые вопросы по поводу её внешнего вида. В основном вопросы содержания; "Какая тварь это с тобой сделала?!" и "Что лучше, четвертование или шинкование заживо?".

Отредактировано Каталина (2011-11-11 22:52:28)

- Постарайся спрятаться в зоне, опасной для телепортации и малопроходимой для лошадей. В горах, например. Несколько лиг - и ты уже там. Лучше не задерживайся, старшим я не смогу наврать, а как только они всё узнают... - Каталина на несколько секунд крепко прижалась к Мартену, потом отстранилась и поцеловала в лоб.
- Иди, Мартен, да сохранят тебя Создатель и предки..
***
Подождав минут двадцать, с рассчётом на то, чтобы Мартен и домой успел забежать, и отправиться в путь, принцесса вытерла рукавом платья заплаканное лицо и, придерживая платье, отправилась домой, выбирая окольные пути.
В свою комнату она забралась через раскрытое окно и поняла, что это её уже не спасёт. Потому, что там уже стоял Эотан.
И это было самое худшее, что могло произойти. Потому, что Эотан был наиболее свихнутым, наиболее жестоким из всей семейки. И в открытом бою с ним Мартен бы не справился бы даже с помощью магии. А то, что Эотан Крысоед увяжется за преступником собственной персоной, сомнений не вызывало, достаточно было посмотреть на его перекошенное лицо.
Здесь необходимо сделать небольшое лирическое отступление. Десять лет назад их семилетнюю сестру Ниэнор поймали, изнасиловали и убили какие-то выродки. Именно, что какие-то. Потому, что после того, как Эотан их нашёл, опознавать там было нечего. И в данный момент воспоминания о кроваво-мозговой каше, вырванных глазах и намотанных на деревья кишках тех ублюдков надежды Каталине не добавляли. Слишком хорошо представлялась голова Мартена с раздавленным, как орех, черепом и размазанным мозгом. А Крысоеду было абсолютно всё равно, кто преступник - в таких случаях милосердию он был недоступен.
Принцесса опустилась на кровать, чувствуя себя разбитой, опустошённой и несчастной. Возникла было мысль заплакать навзрыд и сказать, что ничего не видела и не знает преступника в лицо, но врать она абсолютно не умела. Поэтому на жёсткое: "Кто это сделал?!" пришлось рассказать всю правду. К сожалению, просьбу о помиловании Мартена Эотан не дослушал. Впрочем, Мартен уже должен был успеть спрятаться в горах, если ехал верхом.
Эотан с каменным лицом вышел из комнаты, скликая остальных на семейный совет. Каталина плюнула, нашла в шкафу новое платье и пошла отмываться. Спорить с семьёй она будет только в крайнем случае - в остальных это чистой воды мазохизм. А пока она решила выспаться и хорошенько обдумать план спасения Мартена. Просто сейчас на это сил не оставалось, ни физических, ни душевных.
***
Боль. Отчаяние. Страдание. Стеклянные глаза Мартена. Боль. Мучительный стыд. Снова и снова.
Отблески пожара за дверью сарая мутятся от слёз. Создатель и предки, как больно и отвратительно то, что с ней происходит!
Её лучший друг, единственный друг. Она спасает его. Это ради него. И он не виноват, не виноват в том, что делает сейчас. В этом лишь вина Саурона.
Ты сама на это согласилась. Ты была готова и к боли, и к стыду, и к отчаянию. Но самое страшное - не это. Самое страшное - что эту боль, пусть и невольно, причиняет тебе твой....друг?
Нет.
Любимый.
Я люблю тебя, Мартен! Несмотря ни на что, люблю! И всегда буду любить! Я не позволю тебе умереть!!!!
...звёзды освещали лицо спящей Каталины.