Под покровом ночи скиталец приехал в Эдорас. На входе в город возникли небольшие трудности, так как с наступлением ночи  в столицу никого не впускали.
- Кого это еще принесло?- хмуро буркнул вышедший из караулки стражник - светловолосый, как и все  роханцы, с проседью, которая густо украсила гриву воина, но телом еще статен - некоторым молодцам фору даст. - Подойди на свет, покажи свое личико, да не рыпайся - лучники наготове, нашпигуют стрелами, как подушечку иголками. Оборотень вошел в круг света, который излучал факел, и взглянул в лицо стражнику с ехидно-веселой улыбкой. 
- Да чтоб меня загрызли назгульские кони... Эмиэль, ты?! - весело воскликнул страж у врат, взглянув в серебряные путника.
- А ты  многих знаешь,  кто посреди ночи, не таясь будет ломится в столицу, да у врат сверкать серебряными глазами, а Гламбинг?  - улыбнувшись, впервые за долгое время, откликнулся Вольф.
- Открыть ворота, это свои, - рявкнул на несообразительных караульшиков. Когда Вольф зашел в город, десятник подбежал к Вольфу, сгреб того в объятия.
- Тебя где три года носило, псина ты  черная?! - беззлобно вымолвил Гламбинг.
- Там где носило уже вынесло.
- Лаадно,  пошли в караулку потравим байки, мне до рассвета еще дежурить надо, а там и таверну зайдем.
Зайдя в помещение, вояка упал на стул перед камином, на второй сел Вольф.
- За коня можешь не переживать, мои молодцы его накормят и почистят.
- Спасибо. Что в Эдорасе нового? - спросил оборотень у друга.
- Да что тут нового может быть? - ответил десятник, - несколько новеньких появилось..вроде как не из Средиземья вообще..
- Да что ты, удивился Вольф.
- Ага, ты лучше  сам какуй-нибудь баку страви, а то и мне и оболтусам моим, - кивнул на стражников - молодых, зим по 18, совсем тоска.
- Что рассказать.. недавно по Фангорну путешествовал...
За рассказами о скитаниях оборотня люди и не заметили наступления рассвета. Уже и смена пришла, а стражники, как дети перед сказителем сидят и слушают, рты пораскрывав.
- Мужик, хорош байки рассказывать нам на работу заступать надо - крикнул кто-то из сменщиков.
Наконец Вольф Гламбинг отпраились в лучшую таверну Эдораса "Под знаменем конунга" где варили замечательный эль, да и кормили отлично, причем относительно недорого.
- Куда направляешься, Эми? - спросил вояка, когда симпатичная официантка принесла им заказ, в угол длинного стола, где сидели друзья.
- В Гондор, - Вольф не обратил внимания на сокращения имени, все равно в бестолку замечание уйдет. - А сюда заехал чтобы тебя повидать да эля отпить здешнего.
- Да уж,- Гламбинг усмехнулся себе в усы.- Что еще мужику надо, кроме друга да эля кружки? Женщину тебе найти. да детей завести. Глядишь и перестало бы по пустошам носить.
- Ну ты загнул... я оборотень, дикий, кровожадный зверь как считают некоторые,  причем еще и небогат... кому я такой надо?
- Бабе надо, чтобы за мужиком как за стеной перед бурей скрытсся можно было.. а ты, волчья сыть, для этой роли как раз сгодишся.
За такими разгорами оборотень и человек просидели в таверне до заката.
- Глам, - десятник нахмурился, ибо не любил такого сокращения своего имени, но стерпел этот своеобразный ритуал, начало которого уже не помнили ни Вольф, ни он сам. - Отправишь жеребца в близлежащую деревню?
- Добро. Только как ты сам до Гондора доберешься?
- Ты же знаешь, в моей другой ипостаси со мной в скорости тягаться могут только ваши лошади. А пойду я вдоль Белых гор, а там, как знаешь водятся варги. Жалко лошадку будет в случае чего..
- Лошадку ему жалко.. проворчал роханец, - а себя не жалко?
- Не, не жалко, меня человек  15 хватятся если помру, так что не велика потеря.
Гламбинг от души, по отцовски, треснул по шее оборотня.
Переглянулись меж собою, расхохотались.
- Передай привет от меня Эрвин, и попроси прощения от моего имени за то, что не зашел отведать ее блинов..
- Она тебя убьет, да и меня тоже,  - посмурнел Гламбинг вспомнив, что не предупредил супругу о своем отсутствии.
На том и расстались - Вольф направился в сторону Белых гор, а Гламбинг начал готовится к оплеухе, которую ему устроит отважная Эрвин, известная в Эдорасе не только своей красотой, но и силой, с которой колотит мужа, когда тот пропадает не пьянках без ее ведома.