Диана поймала себя на том, что ей очень хочется, чтобы Майрон был полностью человеком. Не сгустком зла в человеческом обличье, а человеком по своей природе, в полном смысле этого слова. Чтобы с ним было о чём поговорить, а так… о чём можно говорить с таким, с позволения сказать, сухарём?
- Владыка, вы послали с ультиматумом сестру Берта… Вы уверены, что этой девушке можно доверять? Она ведь совсем ребенок, - сказала магичка, уверенная, что Нюретта была старшей сестрой Берта, максимум двоюродной. Уж очень они были похожи.

У магички самым некуртуазным образом отпала челюсть, на язык запросились изысканные выраженьица от вышеупомянутого мясника.
- Бабушка? Нифигасибе… - только и смогла она выговорить вслух.
Когда все изысканные выражения уже были передуманы, в мыслях стали появляться более связные, но не менее желчные комментарии. Надо же, как много бабушка Берта запросила за свои услуги. Может, и мне тоже набить себе цену? Хотя я, в отличие от неё, не королева Рохана и быть ею не собираюсь. И чего это Майрон по отношению к ней такой щедрый? Вроде же он щедростью не отличается. Уж не влюбился ли Тёмный Властелин в эту старушонку, часом? Последняя мысль была до того нелепой, что Диана не выдержала и рассмеялась.

Отредактировано Диана (2011-07-04 22:28:45)

- Спасибо за комплимент, Владыка. Наверно, у вас сегодня хорошее настроение, я угадала? – Магичка слегка покраснела и смущённо улыбнулась. Мало кто удостаивался такой чести, как комплимент от самого Тёмного Властелина, даже когда он находился в хорошем расположении духа, и женщина прекрасно это понимала.
- Даже интересно, что заставило Нюретту бросить семью, дом, мужа, многочисленных отпрысков? – задумчиво проговорила Диана.

Вот уже минут пять Берт в нерешительности переминался с ноги на ногу перед дверью камеры, где всё ещё обитал Эотан. Орк-тюремщик нетерпеливо звякал связкой ключей и покашливал так вежливо, как только был способен. В конце концов он не выдержал:
- Ну чего мнёшься, ... твою ... так-эдак?!
И правда, что я как перед свиданием... Нужно быть решительнее.
- Взаимно. Открывай. - орк с радостью исполнил. Берт вошёл внутрь, моля неизвестно кого о том, чтобы Эотан вообще согласился его выслушать, а не набросился сразу с кулаками. Надо было записку ему написать. И принести вместе с едой. Подумаешь, проглотил бы потом бумажку, ему не впервой... Ну да поздно уже.

- Привет... А я тебе поесть принёс. - мальчик вынул из-за пазухи свёрток с припрятанными со своего обеда продуктами: хлеб, мясо, пара огурцов. Желать другу доброго вечера он побоялся, да и язык-то ворочался с трудом, говоря совсем не то, что планировал его хозяин.
- Ты только выслушай...

- Как скажешь, Больше-Не-Друг. - Берт услышал какую-то возню за дверью и передумал говорить откровенно: орк наверняка решил выслужиться перед Господином и проследить за посещением пленных тщательнее, чем от него требовалось.
- Счастливо оставаться! И... Смотри глубже. - мальчик забарабанил в дверь, одновременно утираясь рукавом от остатков злосчастного не-обеда. Орк открыл немедленно, что подтвердило опасения Берта о шпионаже.

Владыка постукивал пальцами по спинке трона. Если б не это, его можно было бы принять за оригинальную статую - выражение лица Майрона было каменным, как и всегда во время серьёзных размышлений. Вести с полей неутешительны: хотя отряд несколько уменьшился, просто так его по камням не размазать - слишком много магов в одном месте. Вполне возможно, тут не справлюсь даже я. Воскрес на свою голову... Скрип двери. Майрон едва не отправил нарушителя покоя к Мандосу, но вовремя вспомнил, что сам вызвал Нюретту для очередного доклада. Он не стал ничего говорить, просто поднял на женщину взгляд.

- Хорошо. - владыка кивнул.
- Вопросы у меня и в самом деле есть...- ответил он на проскользнувшую у Нюретты мысль. Злиться по таким пустякам он не собирался: мало ли кто и что думает о Тар-Майроне - всех не накажешь. Но подобное безразличие его порой удивляло.
- Ты была в Рохане. Зачем?

- У моих слуг и воинов не должно быть привязанностей за пределами Мордора. Ты это понимаешь?
Нюретта была мастером своего дела, и Майрон ещё ни разу не пожалел, что взял её на службу. Но мотивы этой женщины были ему непонятны. На что она рассчитывает, разрываясь между прошлым и настоящим? В Арде больше не будет Рохана, и Нюретта сама встала на противоположную ему сторону, но зачем-то рвётся туда.

- Не понимаешь. Но лгать выучилась... Только не мне. - Майрон ухмыльнулся, впрочем, тоже не слишком естественно. Он снова кого-то жалеет, а потом будет корить себя за излишнюю мягкость... Кому это нужно? И почему, в конце концов, нельзя договориться с этой жалкой "тюрьмой" - человеческим телом?

- Что ж, разъяснительных бесед я проводить не собирался, но не уточнить из любопытства просто не мог: если всё равно, когда и как умирать, зачем ты живёшь? - владыка пристально посмотрел на женщину и направился к выходу из зала, не рассчитывая на скорый ответ. Интересно, что может привести её в чувство? Кроме возвращения к былой жизни.

- я не из племени Джулии. - голос дрогнул против воли. Она поднялась с земли, зная, что не в силах ни превратиться в волка, ни применить сколько-нибудь серьёзную магию. Под лохмотьями платья прятался Древний Кинжал, но убивать им в бою можно только в крайнем случае. И уж точно не спасая свою жизнь.
Акеми выпрямилась и с усилием выпустила когти и клыки - вдвое меньше, чем у её противника. Не получилось даже подняться над землёй, использовать преимущества воздушного боя - улететь из Мордора всё равно бы не удалось.
Она шагнула вперёд, с деланным бесстрашием, хотя внутри всё замерло. Слава предкам, побледнеть сильнее она не могла бы при всём желании.
Шаг. Ещё шаг. Бесконечно длинный путь. Наконец, противники лицом к лицу.
Первый удар Акеми, слабый, легко отбитый. Лейдольв перешёл в наступление.

Акеми поняла, что выхода нет. Осталось только умереть, как ей иногда представлялось - с улыбкой.
И я увижу на небе маму и Трессу. Меня только там и любят, наверняка. Кто я была тем, кого согласилась вести до Чертомлик? Никем, раз меня даже не попытались спасти, рассказала дорогу - и ладно...
Девочка опустилась на колени, сложила руки и замерла, чуть вскинув голову вверх. В этой почти молитвенной позе она казалась настоящим ангелом, печальным и растоптанным. Кровь, ссадины и синяки, следы верёвок, жалкие лохмотья - и огромные, как две луны, голубые глаза.
- Убивай. - сопротивляться было бесполезно. Он был втрое, если не вчетверо сильнее её, а её ничего не привязывало к жизни. Будь хоть малейшая надежда - и она бы сражалась, как десять десятков демонов, но теперь...

Диана сидела на подоконнике, задумавшись. Прошло уже достаточно много времени с начала её знакомства с Майроном, и за это время он заметно изменился. Очеловечился. Причём если раньше Диана мечтала, чтобы Тёмный Властелин стал человеком, чтобы им было о чём поговорить, то сейчас она была не рада этому. Уж слишком задумчиво он время от времени смотрел на Нюретту, и Диане это заметно не нравилось. И это мягко говоря. А грубо говоря – откровенно бесило. Ничто её так не раздражало, как то внимание, которое Майрон оказывал Нюретте. Даже влюблённый в неё, уже знакомый нам харадрим, не так сильно докучал ей. Хотя…
Вспомнил продукты жизнедеятельности, вот и они. Харадрим мгновенно нарисовался в поле зрения, с очередным чудом флористики, которыми он буквально забрасывал возлюбленную. Ну, хотя букеты – это ещё не худшее. Главный ужас был впереди.
Уютно устроившись под дверью женщины (открывать ему Диана и не думала), харадрим начал исполнять песни. Голос у него явственно напоминал рык осипшего орка. Применять магию не хотелось, но пение было просто невыносимо. Это был не первый случай, когда харадрим вообажал себя великим певцом и начинал тешить слух любимой женщины шедеврами музыкального гения, так что магичка уже продумала способ избежать очередной мигрени. Она сплела веревку из простыни и вылезла из окна. Когда ноги Дианы коснулись земли, она облегчённо вздохнула и только теперь заметила взгляд Майрона. Она неловко улыбнулась: взрослая тётка, проделывающая акробатические трюки – с таким зрелищем сталкиваешься не каждый день.