Жалобный, голодный блеск в глазах Лессы сделал своё дело - Кас уже был готов заменить Камила у костра, как вдруг увидел вчерашнего раненого. Судя по относительно твёрдой походке, человек, который вчера был готов протянуть копыта, сегодня чувствовал себя вполне сносно, со стороны это казалось подозрительным. Однако в присутствии Лиетты, уже знакомый с её магическими способностями к анализу происходящего, Кастиэль не давал себе воли даже в мыслях, ведь ему на время предстояло перевоплотиться в доброго, милого, белого и пушистого представителя рода человеческого.
- Как вы себя чувствуете? – с участием спросил Кастиэль, боковым зрением наблюдая за комедией «Как заставить Каму готовить». Правда, при виде незнакомца действие комедии временно заморозилось, к вящему неудовольствию Каса.

Седрик, как обычно, сидел в тени и оттуда смотрел на мир большими, злыми и насмешлвыми голубыми глазами - Рокэ Алва нервно пил "Кровь" в сторонке.
- Да вон, видите двух с придурковатыми рожами? Младший - Камил. - не обращая внимания на оскорблённо-испепеляющие взгляды, ответил некромаг. Настроение требовало на ком то отыграться, реабилитироваться за спасение жизни, возвращаясь на путь всеобщей прекрасной ненависти.

Поморщившись, Сед проглотил первую ложку неудобо съедаемой бурды. Положим, лет в 12 от бы этому был рад, как дару Эру, но сейчас, пожив десяток с лишним лет при дворе, где на пирах , да и в повседневной жизни, хотя павлинов и не подавали, но уж супчики были основательно повкуснее.
Вдруг резкая вспышка эмпатии пронзила мозг. Смесь страха, смятения и отчаяния, и исходить это могло только от одного человека.
Гил в опасности... Я не могу отправиться её спасать от чего бы то ни было, ну не могу сейчас видеть кого-то из родни с их убийственной жалостью ко мне в глазах..будто не знают, что больше всего я ненавижу жалость. Ну, от мамы - не в счёт. Раньше ещё от Кэм было не в счёт...но теперь... Так. Стоп. Надо незаметно сказать Деметрию, что Гил в беде. Другие почтут меня за окончательно свихнувшегося, но он должен знать про эмпатическую связь, наверняка или наблюдал на примере своих мелких отравителей, или Гил рассказала.
Благо лорд Кэр-Маррена первым доел неопознанное блюдо и отодвинулся в тень. Седрик торопливо проглотил последние ложки и постарался как можно незаметнее приблизиться к Деметрию. Наконец, некромагу это удалось и он тихо сказал, так, чтобы Деметрий услышал наверняка, а остальные ничего не подозревали:
- Деметрий, Гил в опасности. Не знаю, что ей грозит, но это что-то по-настоящему страшное.

- Я не шучу такими вещами. - Они отошли так, чтобы их не было слышно наверняка, и, желательно, не видно.
- Что это значит?
- Об эмпатической связи слышал? - увидив непонимание на лице Деметрия, Седрик пустился в краткие объяснения: - Это умение на расстоянии воспринимать чувства другого человека. Это нечасто встречается, обычно у близнецов и двойняшек. Ну...понимаю. что ты к этому относишься со скепсисом... Короче, Гил грозит смертельная опасность. Прямо сейчас. Если ты отправишься - я могу создать портал, чтобы сократить путь.
Принц заправил за ухо длинную спутанную прядь волос и мысленно сжался - только бы Деметрий поверил...

Отредактировано Седрик (2011-07-11 01:09:57)

Кас даже не пытался уловить хоть какие-то обрывки диалога Седрика и Деметрия, внутрисемейные дела - это сейчас несущественно.
-Будь хорошим мальчик, Камил..
Кастиэль с трудом сдержал смешок: "хороший мальчик" был года на два, максимум на три младше него, и, в общем-то, мог постоять за себя. Однако метаморф был настолько обеспокоен, что Кас совершенно искренне, не рисуясь и не изображая из себя белого и пушистого, сказал ему на прощание:
- Удачи тебе.
Хотел ещё добавить, что Дёма может положиться на него, но удержался. Во-первых, они едва знакомы, во-вторых - положиться на диверсанта, миссия которого - любой ценой задержать отряд и не дать ему добыть это чёртово заклинание... даже звучит глупо. Кас с опаской покосился на стальноволосую виор-леди, не позволяя себе даже в мыслях проклясть её сверхъестественные способности.

Отредактировано Кастиэль (2011-07-11 13:42:03)

Поев, почти здоров, с набитым брюхом, Почти что счастье.., Элроир заметил, что старшой,судя по всему Камила брат, который раньше зырил на него подобно орку, отозвал вчерашнего "целителя" в сторонку, и о чем то пошушукавшись, ушел в одному ему известном направлении. Может стряслось чего? Или стряпня не понравилась... Ну да ладно... начну расспрашивать, ответят из разряда "Не суй свой нос в чужой вопрос" Пока большинство оставшихся приключенцев не разбрелись в по стоянке, бродяга обратился ко всем. - Народ, вы кто? и куда идете?

Как и в прошлый раз, случайно услышанные, обронённые вскользь или сказанные в шутку фразы всплывали в памяти и складывались в стройную теорию. Однако сама по себе теория совершенно не укладывалась в голове. Хотя, возможно, как и в тот раз, бредовость мысли не исключала того, что она верна, что так оно и есть…
Рыжеволосая девочка-подросток странного вида сидела на берегу Андуина и бездумно глядела в воду. Время от времени в красных, волчьих глазах начинали плясать оранжевые огоньки, лицо на секунду освещала безумно-счастливая улыбка, но тут же она сползала с лица, оно становилось непроницаемым. Девочка задумчиво грызла рукоятку короткого и явно очень старого, уже поржавевшего и затупившегося ножа, болтала ногами в прохладной воде. От ног расходилась лёгкая рябь, но вскоре она затихала; течение Андуина, не подгоняемое даже лёгким ветерком, было настолько неспешным, что можно было в воде разглядеть собственное отражение, правда, чуть-чуть искажённое – всё-таки вода в реке отнюдь не была стоячей. Идиллическая картинка. Если бы не одно маленькое «но»…
На кончике ножа, так же, как и на платье и руках ребёнка, запеклись кровавые пятна.
Ужасный поступок вовсе не тяготил волчицу. Наоборот, в первые минуты на её лице было написано немыслимое облегчение. Мама могла спать спокойно в той пропасти, куда её столкнули, изуродованные останки отца могли лежать спокойно в своей могиле – настоящий убийца отправился в другой мир. Не к ним, их души не встретятся с тем, что было вместо души у этого страшного человека. Кровавая цепочка прервалась и никогда не продолжится. Она больше не будет убивать.
Однако стоит избавиться от одной проблемы, как тут же появляется новая. Новая теория по бредовости даже превосходила ту мысль, что родителей волчицы могла убить её же собственная бабушка, но всё сводилось к этому, так же, как и тогда. Сначала мысль вызвала у девушки приступ сумасшедшего хохота. Но чем больше она думала об этом, тем яснее она понимала, что, как бы это глупо не звучало, так и есть. Бывшая «змея» и «бастард», бывший «Каратель», которая уничтожала зло по-маленькому и могла, могла, если бы не обстоятельства, уничтожить зло по-большому, распустила себя до невозможности, позволила себе… влюбиться.
Она даже позволила себе помечтать. Однако, вопреки расхожему выражению, мечтать как раз-таки было вредно для неё – мечты утянули её в такие дебри, что с огромным трудом здравому смыслу удалось возобладать над несбыточными бреднями. Однако недолго здравый смысл контролировал её мозг – на лице девочки вновь появилась мечтательная улыбка, и она невидящим взглядом уставилась в воду. Это её и отрезвило.
В воде отражалось НЕЧТО. Спутанные, пыльные рыжие лохмы, расчесать которые можно было только огромными усилиями, загубив не один зубчик на расчёске; уродливые рубцы с запёкшимися струйками крови на скулах, шее, верхних и нижних конечностях, сплошь покрытых синяками и коричневыми пятнами грязи и крови – своей и чужой; платье, давно уже утратившее свой ярко-бирюзовый цвет от дорожной пыли и грязи; угловатая, доскообразная фигура с полным отсутствием необходимых для особи женского пола выпуклостей; распухшее лицо с красивого фиалкового цвета фингалом под глазом, изуродованной ударом, разбитой нижней губой и безумным блеском в потухших глазах, в которых ещё секунду назад прыгали оранжевые огоньки.
- Я самая обаятельная и привлекательная, - саркастически прокомментировала увиденное девочка и расхохоталась  – заливистый девичий смех то и дело сменялся хохотом, более присущим безумцам или маньякам. С застывшей на лице кривой, саркастической ухмылкой она постирала платье в реке, подождала немного, пока оно высохло, и направилась вверх по реке, куда вело её неясное, звериное чутьё и память на услышанные мельком обрывки разговоров.

Услышав крик, девушка вздрогнула. О, поздравляю, уже и глюки начинаются. Она испуганно посмотрела по сторонам. Да, точно глюки. Иначе и быть не может… Линн помотала головой, чтобы отогнать наваждение, попыталась проморгаться, даже ущипнула себя – ничего не помогало. Неужели… Ну и бред. Какого гхыра он здесь делает?!!
Волчица неслышно подошла к Камилу и тут увидела в воде то, что так его поразило. Для неё самой это зрелище не представляло ничего удивительного, даже, наоборот, было отрадным – мёртвая Бабуля, во всяком случае, была не так опасна, как живая.
- Да уж, она просто очаровательна,  - вырвалось у девушки. Камил резко повернулся. Лицо Линн расплылось в глупейшей улыбке.
- Привет, что нового в отряде? – спросила она будничным тоном, как будто мёртвые старухи попадались ей на каждом шагу, и она уже к ним привыкла. Однако тут она вспомнила, КАК она сейчас выглядит, и похолодела, на лбу мелкими капельками выступил пот. О Эру…

Отредактировано Эйслинн (2011-07-22 10:00:11)

Ония даже не шевельнулась. Она вообще ничего не почувствовала: порой ей казалось, что от бесконечных побоев её тело задеревенело. Поначалу она пыталась огрызаться, пыталась разозлить своих надзирателей и вынудить их окончить её мучения, но вскоре прониклась абсолютным безразличием к своей незавидной участи. Волчица безжизненно лежала в полузабытьи у входа в лагерь, на привязи, как цепная собака. С той лишь разницей, что собака охраняет вверенное ей имущество... Ония же служила скорее ковриком для ног. Когда-то серебристая, шерсть была серой от пыли с пятнами давно засохшей крови. Почему её до сих пор не прикончили, не выбросили в овраг?

В ответ на встряску волчица глухо зарычала - может, от былого достоинства у неё что-то и осталось, но не оно было тому причиной. Это был чистый звериный инстинкт. Ония столько времени провела в своей волчьей ипостаси, что окончательно сроднилась с ней. Когда-то переполнявшие её боль и отчаяние исчезли, не оставив взамен ничего. Она больше не размышляла, отдавшись на поруки своей природе. Фиолетовые глаза полыхнули безумным огнём и в следующий миг в руку нахала впились острые клыки.

Жизнь научила её не верить подобным ласкам, но волчица всё же разжала зубы - медленно, с готовностью в любой момент сомкнуть их снова, отхватив наглецу кусок руки. Но издевательств с его стороны не последовало. Запах чужака показался Онии знакомым, но узнать в нём Седрика она не могла. Видимо, каким-то шестым чувством волчица понимала свои ограниченные возможности - тихо заскулив, она ткнулась мордой в колени человека, моля о помощи.

Ония не ощутила превращения как такового - ей просто стало холодно и девушка инстинктивно прижалась к груди незнакомца. Или всё-таки знакомца?
- Успокойся, Ония. Я никому не позволю тебя обидеть.
Ония... В самом деле, раньше её так звали. Когда её ещё называли по имени. Но откуда он знает? От спокойного тихого голоса мужчины болезненно сжалось сердце. Я тебя знаю... знаю... Ну же! Девушка посмотрела в глаза своему спасителю: она вспомнила - этот взгляд намертво засел в памяти занозой, как она ни старалась забыть. Однако, сообщить об этом Седрику Ония не успела, бессильно осев на землю. Тем временем лагерь оживился: парочка веронисов заметила очухавшегося пленника, да ещё с девушкой, и припустила в его направлении.

Отредактировано Ония (2011-08-14 23:04:51)

Ония не знала, сколько она провалялась без сознания. Наверное, долго, так как попытки пошевелиться уже не отзывались ноющей болью во всём теле, на котором при ближайшем рассмотрении не обнаружилось привычных следов побоев. Девушка не сразу сообразила, что находится в пещере. Совершенно одна. Нет, он не мог мне присниться... - он и не приснился: Сед зашёл в пещеру - такой же явный, как она сама.
- Седрик... - Ония вздрогнула, с непривычки испугавшись собственного голоса - тихого и хриплого. Скажи ей кто, что раньше она довольно неплохо пела, девушка приняла бы это за откровенную насмешку.

- Спасибо. - может и не за что было его благодарить, но положение обязывало: Сед спас Онии жизнь, пусть даже эта жизнь ей даром не нужна. Девушка понимала, что он не останется с ней, что дома его ждёт семья... А ей пойти некуда, да и незачем. С этой минуты она мечтала только о том, чтобы Седрик поскорее убрался восвояси и некому было бы помешать ей преспокойно распрощаться с этим миром.